Арсеньева Елена - Царица Любит Не Шутя 06 (Царица Анастасия Романовна Захарьина)
ПЕРВАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ
ЦАРИЦА АНАСТАСИЯ РОМАНОВНА ЗАХАРЬИНА
Елена АРСЕНЬЕВА
Анонс
На портретах они величавы и неприступны. Их судьбы окружены домыслами, сплетнями, наветами как современников, так и потомков. А какими были эти женщины на самом деле? Доводилось ли им испытать то, что было доступно простым подданным: любить и быть любимыми?
Мужья цариц могли заводить фавориток и прилюдно оказывать им знаки внимания... Поэтому только тайно, стыдясь и скрываясь, жены самодержцев давали волю своим чувствам. О счастливой и несчастной любви русских правительниц: княгини Ольги, неистовой сестры Петра Великого Софьи Алексеевны, императрицы Анны Иоанновны и других - читайте в блистательных новеллах Елены Арсеньевой...
- Кто там? - Задремавшая над пяльцами боярыня Захарьина испуганно вскинулась: заскрипели половицы в сенях.
- Это я! - В двери показалось темнобровое, смуглое девичье лицо. - Я, Маша. Можно к Насте?
- Да спит она небось, - процедила боярыня неприветливо.
- Нет, не спит! - радостно заблестела зубками незваная гостья. - В ее светелке горит огонек, я видела.
- Матушка! Кто там? - раздался сверху голос дочери, и Ульяна Федоровна Захарьина обреченно вздохнула, кивнув гостье:
- Иди уж, коли пришла.
Вот уж повадилась эта Маша-Магдалена, полячка крещеная. Вроде бы они с матерью из Ливонии бежали - защиты от притеснений немецких искать, да мать и умерла.
Прижилась Магдалена по соседству с Захарьиными у добрых людей, и постепенно улица привыкла к ней, девушки даже дружились с веселой полячкой, секретничали. Вот и сейчас, конечно, в светелке с Настей трещат про любови разные, про женихов...
***
- Во дворец когда собираетесь? - спросила Магдалена, едва переступив порог.
- Куда-а? В какой еще дворец? - отмахнулась Анастасия.
- Ты что? Неужто не ведаешь, что всех девок во дворец собирают, на смотрины? Государь надумал жениться!
Я сама "слышала, как на площади кричали: у кого дома дочери-девки, те бы их, часу не мешкая, везли на смотр. А кто дочь-девку у себя утаит и на смотр не повезет, тому полагается великая опала и казнь!
Анастасия всплеснула руками. Станут выбирать невесту государю! Царицу выбирать!
Внезапно вспомнилось... Настя была еще девочка; отец, Роман Юрьевич, только что умер, в доме после похорон толпился народ, то и дело мелькали фигуры монахов и монахинь.
Измучившись от горя, Ульяна Федоровна с дочерью затворились в спаленке, пали под иконы, моля Господа не оставить своим призрением сирот. Внезапно дверь распахнулась и на пороге возникла высокая мужская фигура в рубище.
- Поди, убогий, на кухню, там тебя накормят и напоят, - слабым от слез голосом проговорила вдова, ничуть не удивившись, ибо нищих нынче был полон двор. - И вот еще тебе на помин души новопреставленного раба Божия Романа. Сделай милость, возьми.
Она протянула медяк.
- Спасет Христос тебя, матушка, - густым, тяжелым басом провозгласил нищий. - Спасет и вознаградит за доброту твою. Придет час - дочка-красавица царицею станет!.. - Провозгласил и вышел вон.
Потом кто-то рассказал Ульяне Федоровне, что то был не простой нищий, а сам преподобный Геннадий, пророк-отшельник из костромских лесов.
И вот... Неужто он пришел, предсказанный им час?
Анастасия затрясла головой: о чем она только думает! Грешно этак заноситься мыслями.
Магдалена возилась около небольшого столика с точеными ножками, на котором стоял уборный ларец, - пыталась поднять тугую скобку замка. Она была любопытная, словно сорока!
- От кого заперлась накрепко? Что там у тебя? Грамотки любовные