Артемьев Илья - Уддияна, Или Путь Искусства
ИЛЬЯ АРТЕМЬЕВ
УДДИЯНА или ПУТЬ ИСКУССТВА
Воин никогда не вступает в битву,
Не выиграв ее вначале.
Халид из Уддияны
ОТ РУКИ
Я не знаю, как определить жанр этой книги. Любитель духовных исканий
будет неудовлетворен, не обнаружив здесь очередного Учения, поклонник
мистического детектива найдет слишком простой фабулу; достанется и
читателю-эстету. Надеюсь, эта книга не станет на полку рядом с томами,
пугающими весом и жестким переплетом. Здесь звучат многие голоса: некоторые
принадлежат мне, некоторые - другим людям, упоминать которых было бы,
наверное, некорректно. Много здесь неправды и вымысла, но таковы законы
жанра. Скорее всего, перед вами - бульварное чтиво; если настроиться на эту
волну, можно смело получать удовольствие.
События, о которых пойдет речь, начались, когда я учился на четвертом
курсе филологического факультета ХГУ. Я бы хотел назвать их, как у Толкиена,
приключением; они в корне изменили мою жизнь. В ту пору уже два года, как я
рассорился с родителями, и жил в общаге истфака, представлявшей, как
водится, большой сумасшедший дом. Наряду с историками, у нас обитали
иностранцы: и студенты, и самый разнообразный интернациональный сброд; я
уверен, большинство из них не имело прописки и принадлежало к категории
"нелегальных мигрантов".
Иногда милиция устраивала капитальный шмон, и общага временно пустела, но
очень скоро снова наполнялась разноязычным шумом, заунывной восточной
музыкой и неистребимым ароматом карри, который, казалось, впитался в самые
стены, ветшавшие день ото дня.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ПУТЬ ЧЕЛОВЕКА ГЛАВА 1. КОЗА Стояла весна, канун майских
праздников. Русскоязычное население разъехалось по домам. Я наслаждался
отсутствием соседей, цветущей листвой, пивом и абсолютным бездельем. Однажды
утром меня разбудил отчаянный вопль. Он несся по коридору на одной высокой
ноте, пронзительный и жуткий. Так, наверное, могла кричать девушка
- нет, голос был слишком нечеловеческий; он пробирал до костей. Ничего не
понимая, я вскочил и бросился в коридор. То, что я увидел, превзошло все
возможные ожидания: два араба тащили на руках по коридору обезумевшую от
ужаса козу! Она верещала, предчувствуя, вероятно, скорую страшную смерть,
тем паче, один из мучителей размахивал у нее перед носом тонким сверкающим
ножом.
Коза сопротивлялась как могла, но силы были явно неравны. Арабы волокли
ее в "умывальник"; повинуясь непонятной силе, я устремился вслед за ними.
Сцена будущего кровопролития притягивала меня; где-то глубоко внутри
зашевелился древний инстинкт убийства - наверняка, нечто из дедушки Фрейда.
Арабы, весело перемигиваясь, совершенно не обращали на меня внимания. Они
втащили козу в умывальную комнату с облупившейся плиткой и разбитым полом.
Тот, что выглядел постарше, открыл кран в плоской напольной раковине; вода с
силой ударила в эмалированное днище и загремела. Коза прекратила кричать и
оцепенела от ужаса.
Ее карие девичьи глаза выкатились из орбит и утратили всякое осмысленное
выражение, из приоткрытого рта тонкой струйкой бежала пена, желтые зубы
торчали наружу. С восхищением и ужасом я наблюдал, что будет дальше.
Арабы прижали козу грудью к бортику раковины; горло оказалось как раз
напротив ревущей струи. Один из них поднял нож и забормотал что-то по-своему
невнятной скороговоркой на ухо животному. Казалось, оно успокоилось. Араб
поднял голову, быстро взглянул на меня и полоснул козу по горлу. Я судорожно
проглотил слюну.
Коза захрипела и забилась; кровь ударила в раковин