Артюшенко Сергей - Случай В Автобусе
Сергей Артюшенко
Случай в автобусе
Целую неделю я безуспешно подбирал ключи к жестокому сердцу заведующей
Самаркандским зоомузеем, которая намеревалась снять красивую шкуру с песчаного
удавчика и сделать из него новое чучело для музея.
А удавчик этот был действительно хорош! Длиной чуть меньше метра, с
сильным упругим телом, украшенным ярким рисунком.
Мысль во что бы то ни стало спасти удавчика появилась у меня сразу, как
только я узнал, что его ждёт.
Сначала попытки завоевать расположение строгой заведующей были напрасны.
Потом, совершенно случайно, я узнал о её любви к искусству.
Я начал действовать, и вскоре за змею был назначен выкуп в виде натюрморта
с жёлтыми розами, написанного акварелью. Вот таким образом и оказался у меня в
портфеле этот расписной красавец,
Стоял жаркий летний полдень. Всё вокруг замерло от зноя.
В тени огромных раскидистых чинар, обливаясь потом, я ждал автобуса, с
завистью поглядывая на узбечек в прохладных шёлковых платьях, которым жара
была нипочём.
Наконец подошёл раскалённый пыльный автобус. Внутри он был как паровой
котёл, к спинке сидений нельзя было прикоснуться без риска обжечь себе спину.
Я осторожно открыл портфель, погладил притихшую змею и, оставив для
воздуха небольшую щель, задвинул портфель под сиденье, подальше от солнца.
Автобус ещё не загрузился до отказа, и можно было наблюдать за
расслабленными духотой, изнемогающими пассажирами. Люди отдувались,
обмахивались, вытирались платками.
Один лишь старик с тёмным иссушенным лицом, в высокой туркменской шапке и
в тёплом стёганом халате был спокоен и невозмутим.
Вдруг испуганный женский визг заглушил мерный стук мотора и говор
пассажиров.
Дама, сидевшая на переднем сидении, с быстротой, не соответствующей её
грузной фигуре, вскочила на сиденье и, прижав сумочку к груди, визжала на
одной высокой ноте.
Через несколько секунд почти все люди стояли на сиденьях, и слово "змея",
как зловещий шорох, переходило из уст в уста.
Я сунул руку в портфель - там было пусто. Растерявшись, я не знал, что
делать, и сидел неподвижно.
Я боялся признаться, что змея принадлежит мне, и в то же время меня
беспокоило, что будет со сбежавшей змеёй.
Автобус остановился, но никто не сдвинулся с места...
Тогда, не сознавая, что делаю, я бросился к переднему сидению, и через
несколько мгновений удавчик извивался у меня в руках.
Стараясь ни на кого не смотреть, я спросил срывающимся голосом:
- Чья змея?
Я был уверен, что "хозяин" не отыщется, и надеялся таким образом спасти
удавчика.
Поэтому спокойно прозвучавшее: "Моя", - заставило меня вздрогнуть.
Старик в туркменской шапке медленно поднялся и направился ко мне.
Тут-то я понял, насколько правильно поступил, не признавшись, что змея
моя.
Люди набросились на старика, позабыв о змее. Брань, упреки, угрозы
сыпались со всех сторон на разных языках.
Каждый из этих мокрых от пота, разъярённых людей в тот момент был страшнее
десятка змей.
Но старик держался с достоинством. Его лицо было непроницаемым, а взгляд
умных глаз был твёрд.
Я совсем растерялся.
Казалось, что старик читает мои мысли, беспорядочно проносившиеся в
голове.
Крики: "В милицию, в милицию его!" - вернули мне присутствие духа.
Я предложил старику выйти из автобуса. Но и на улице нас окружила толпа.
Спрятав змею в портфель, я увлёк старика в заросли парка, и мы, наконец,
сели в тени.
На мой вопрос, говорит ли он по-русски, старый туркмен улыбнулся и на
довольно чистом русском языке сказал, что много лет рабо
